Приморская "Новая Газета" о Кузбассе, протестах и угольных портах Дальнего Востока.
В октябре 2017 года журналисты из разных крупных изданий со всей страны побывали в Кузбассе, познакомились с протестующими жителями, увидели своими глазами, в каких условиях живут люди.
Предлагаю вашему вниманию замечательную статью Василия Макарова:
Вот уже несколько лет Приморье трясет «угольная болезнь». Чуть ли не в каждом порту переваливают идущий на экспорт уголь — открытым, то есть самым дешевым и грязным способом; проектируют и новые терминалы. Угольный туман, уже накрывший Находку, грозит Славянке, Владивостоку, курортным побережьям юга Приморья. Дальше — больше: Невельск, Ванино, Совгавань…Экс-губернатор Приморья Миклушевский обещал запретить открытую перевалку угля, но последний так и продолжает пылить в приморских портах (интересно, что предпримет сменивший Миклушевского Тарасенко). Однако все это — верхушка айсберга по сравнению с тем, что творится в Кузбассе, откуда в Приморье поступает экспортный уголь и где благодаря содействию Фонда Генриха Бёлля и общественной организации «Экозащита!» побывал корреспондент «Новой во Владивостоке».
Столица Кузбасса — полумиллионный Новокузнецк, «Кузня» в обиходе, — в будущем году отметит 400-летие (отсчет ведут с основания Кузнецкого острога). При Сталине он стал индустриальным центром, а уже в постсоветское время к окружившим город металлургическим заводам прибавилась сеть угольных разрезов. Раньше уголь добывали в шахтах — относительно щадящий с точки зрения экологии, но сложный и дорогой метод. Теперь 70 % российского угля добывают открытым способом, больше половины — в Кузбассе. Заняты добычей множество компаний: СУЭК, Евраз, Северсталь, Мечел, УГМК, КРУ, СДС… С каждым конкретным разрезом можно разбираться, но речь идет уже не об отдельных точечных нарушениях, а о проблеме, принявшей поистине тотальный характер.
Новокузнецк — один из самых отравленных городов страны. Металлами, угольной пылью, выбросами инфицированы воздух, почва, вода (текущая через город речка Аба — радикально черного цвета). Аппетиты угольных королей делают Новокузнецк и окрестности все менее пригодными для нормальной жизни.
— Резкий рост добычи угля открытым способом произошел в последние 10–15 лет. Разрезы возникают там, где живут люди. Требования санитарно-защитных зон повсеместно нарушаются, — говорит экологический активист Антон Лементуев, житель Новокузнецка. — Разумеется, все это отражается на здоровье людей. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в Кемеровской области на пять лет ниже, чем в среднем по России.
Проехавшись по окрестностям Новокузнецка, получаем наглядные иллюстрации к этим словам.
Кузбасс в разрезе
Гавриловка, сход жителей нескольких сел. Местные жители говорят, что отвал породы устроен ООО «Разрез «Степановский» с нарушениями. Директор разреза Дмитрий Мшар пытается успокоить население:
— Отвал — временный…
Смех, реплики:
— Весь район — во временных отвалах!
— Наша жизнь тоже временная!
— Разрезы — это взрывы, пыль, шум, трещины в домах, летящие камни, — говорит Татьяна Морозова из села Таргай. — Хозяева наших разрезов живут во Франции и Англии. Деньги, которые они зарабатывают на нашем здоровье, уходят в офшоры. Одна фирма рубит лес, другая проводит вскрышные работы, третья добывает уголь. Потом ее банкротят, спросить не с кого — схема известная…
Владимир Горенков, кузнец из поселка Апанас, оглашает резолюцию: проверить законность работы разреза, до окончания проверки деятельность приостановить. Но проблема не только в «Степановском». Горенков и другие активисты считают: районная власть покрывает многочисленные нарушения, допускаемые при добыче угля.
История жителя села Костёнково пенсионера Михаила Ласкина:
— Я здесь родился и вырос, родители тут похоронены. Решил перестроить отцовский дом, начал оформлять документы. Оказалось, в центре села — сибирская язва, строить ничего нельзя! Стал выяснять. Язвенное захоронение значится в районе села с 1957 года. Теперь в том месте решили добывать уголь, но в зоне сибирской язвы работы недопустимы. Решили захоронение «перенести» — на бумаге. Депутаты проголосовали «за», и. о. главы поселения решение утвердил. Администрация и угольщики — как сиамские близнецы… В результате с 2015 года захоронение числится в центре Костёнково. А там, где оно было на самом деле, — уже вырубили березняк, поставили будку, готовят разрез. Будем обращаться в прокуратуру. Сначала на наш протест не обращали внимания, потом пугали. Теперь говорят, что мы подрываем устои. Что, сухарики сушить придется?
На сходе жителей села Гавриловка кипят страсти
По дороге общего пользования, соединяющей Апанас с Новокузнецком, ходят муниципальные автобусы и огромные карьерные «БелАЗы». В стороне — жилые дома, под дорогой — уголь. Ее хотят перекопать, а апанасовцам обещают построить новую — длинную и неудобную.
В Листвягах (черта Новокузнецка) уже перенесли конечную остановку автобуса. На месте старой вырос угольный склад, то есть просто гора угля. Понятно, что разрезы выгоднее делать не в тайге, а поближе к жилью, где уже есть дороги и прочая инфраструктура…
Город Киселёвск рассечен и окружен разрезами и отвалами. Прямо в центре города под предлогом рекультивации земель появился гигантский котлован (ООО «Участок «Коксовый»). 73-летний киселёвец Роберт Чегодаев некоторое время назад сменил место жительства — его дом угольщики снесли, выплатив компенсацию. Теперь он — юрист на общественных началах: помогает получить компенсации другим. Чегодаев убежден, что нужно переселять весь Киселёвск:
— Шахты оказались нерентабельными и закрылись, но уголь-то остался. Его все равно надо выбирать, пласты уже вскрыты, есть опасность возгорания. На территории города — 10 угольных разрезов. Это предприятия 1-го класса опасности. Надо сносить весь город!
На окраине Киселёвска — улица Зиминская. Из 120 домов осталось семь. Вот один из них: добротное хозяйство, огород, постройки… Только вид испорчен: почти за самой оградой высится отвал. Здесь живет Светлана Коломейченко, учитель и полиглот. На листках отрывного календаря она фиксирует даты взрывов. Демонстрирует гостям трещины на штукатурке. И все-таки собирается жить здесь дальше. Меньше чем за 3 млн с домом расставаться не намерена:
— Клянчить и унижаться не буду!
Угольщиков здесь зовут «черными копателями».
Борьба с «черными копателями»
Принятый в 2016 году закон позволил сравнительно легко изымать у людей землю «для государственных или муниципальных нужд». Это привело к всплеску протестов. Сначала боролись по отдельности, теперь объединяются.
Разрез между Алексеевкой и Ананьино местные жители остановили еще в 2013-м. Рассказывает местный житель Сергей Шереметьев:
— По закону должно быть минимум 1 км от жилья до разреза и не менее 500 метров от жилья до отвала. По документам от разреза до Ананьино значилось 1,1 км, до Алексеевки — 1,7. На самом деле — 400 и 300 метров, при взрывах камни залетали в огороды! Начали возмущаться, воевали с 2010-го по 2013-й. Заходили в зону взрыва, вставали между экскаватором и «БелАЗом», не давали грузить, писали жалобы. Думаю, сработало сочетание этих мер. Либо мы тут не живем, либо они не копают.
Еще один зияющий разрез — участок Ананьино — Восточный. Его работу приостановили в августе. На краю котлована замечаем экскаватор, какое-то движение… Пчеловод из Апанаса Юрий Бондарь объясняет:
— Мы им не даем ничего делать. Добиваемся отзыва лицензии. Нам говорят: давайте искать компромисс. Какой компромисс? Вы нас не трогайте!
Село Менчереп. Здесь намерено добывать уголь ООО «Стройпожсервис». Жителям приходят соглашения об изъятии земли. Кто не согласен — готовится судиться.
— Мы окажемся внутри угольного кольца, нас отрежут от цивилизации, — говорит член инициативной группы Наталья Анисимова. — Решили — разрезу не быть! Написали в область, президенту, во все прокуратуры… Как только загонят первый трактор — пойдем с палатками туда.
«...она почернела от горя» — строчка из песни Владимира Высоцкого, похоже, не только о войне, но и о новокузнецкой речке Абе
Краеугольные вопросы без ответов
На уголь в России приходится 16 % энергопотребления. Если в европейской части страны доля угля составляет менее 10 %, то в Сибири и на Дальнем Востоке она доходит до 50 %. Согласно государственной программе развития угольной промышленности до 2030 года доля угля в российском энергобалансе должна вырасти в 1,5 раза за счет снижения доли газа, который выгоднее продавать за границу. Планируется осваивать новые месторождения угля в Якутии, Красноярском крае, Забайкалье. В 2020–22 гг. должны вступить в строй новые угольные электростанции в Совгавани, в Амурской области, на Сахалине.
Но все-таки главная причина роста добычи угля в последние годы — экспорт. В программе говорится о наращивании экспорта в АТР, модернизации существующих и строительстве новых портов на Дальнем Востоке…
Сопредседатель группы «Экозащита!» Владимир Сливяк считает, что через несколько лет экспорт начнет падать:
— Согласно Парижскому соглашению 2015 года потребление угля будет снижаться. В ряде стран Европы уже определены или обсуждаются сроки отказа от угля. Это Германия, Великобритания, Финляндия и другие.
Но и в этом случае Кузбасс не вздохнет спокойнее: слишком многое здесь завязано на уголь. Кемеровская область — монорегион, состоящий из городов-шахт, городов-разрезов. Обрушить здесь угольную отрасль — значит вызвать социальную катастрофу.
Такие разрезы взяли Новокузнецк в кольцо
Уголь кормит и греет — но уголь же и убивает. На одной чаше весов — рабочие места, налоги в бюджеты, деятельность целой цепочки предприятий вплоть до портов и пароходов. На другой — здоровье людей и их права, природа Сибири, приморские побережья… Возможен ли компромисс? Можно ли соблюдать все требования закона и применять сравнительно щадящие технологии добычи? Есть ли реальная альтернатива углю? Вопросов много, нужно искать ответы. Но пока не видно, чтобы наши бизнес и власть были этим озабочены.
…Это о стройках Новокузнецка — строки Маяковского: Я знаю — город будет, Я знаю — саду цвесть…
Город — есть. Сад, похоже, отцвел навсегда. Теперь здесь цветет дикий капитализм. Черный, как воды речки Абы. Кузбасс — Приморье
PS: Видео - это короткометражный мультфильм о жизни людей в углеперевалочных портах Дальнего Востока, а так же Мурманска.
